Предзакатные лучи взвесью золота застыли в воздухе и жидким светом блестят на земле. Это уже другой мир, он только выглядит прежним.

Ты — огнем через тексты, картины и музыку. Всюду, где о тебе не говорят слова и значения, твое существование прорастает между строк. Как красная трава. Красная нить. И сотни твоих лиц сквозят светом через чужие страницы.

Я вспоминаю не памятью. Я тону и падаю вверх. Вижу так же резко, как наяву, но ощущаю намного сильнее. Мир дышит свежестью. Он — не рамка существования. Он — существование.

Этому нет названия. Это белое пространство, прошитое светом. Белая воронка, центр которой — сердце этого мира. Мощно… Так мощно, что не ощущаешь границы между собой и этим. Если смотреть снизу, она превращается в круг, и золотом написаны знаки. Эти знаки — души. Я стою в воздухе тверже, чем на земле. Я уже жила тогда.

Две зари и два духа. Как испокон веков, там, где я уже не помню себя. Я стою, и на мне белые одежды. Не в честь нового, не в честь старого, но в честь нас. Трава на поле мягкая. И пейзаж все время меняется. Вместо неба — свет, и этот свет — начало тысяч миров.

Не хочу, чтобы ничего не существовало. Я побегу к тебе. У тебя есть лицо и тело, ты их сделал для меня, а я свои — для тебя. Обросла ими, чтоб иначе тебя услышать. Не в меру гордый, мой дух сейчас Согласен.

Ты — эта красная заря, поджегшая Небо.

Я не мятежный дух, но скиталец, слышащий всюду песни своего Дома и ему поющий. Ты не Дом, но мы стали Домом. И вместе, и по отдельности. Ты меня обнял всеми руками: и себя, и земли, и воздуха.

Для черной пустоты я рисовала форму белого храма. Из священного нельзя выбраться: то, что порождает, остаётся внутри навсегда. Как метка происхождения. Клеймо.

Ты позвал меня через окно снаружи. А потом вошёл в храм и позвал изнутри, стоя прямо передо мной. В глубине твоих глаз горит дыхание люциды. А у меня горит внутри от ощущения себя живой. Впервые за вечность.

Я не схожу с ума, я прихожу в чувства. Любовь к Тебе не основа меня — это огонь моей души, электричество моих чудес, зов через звезды, идущий от твоего нутра и услышанный моим нутром, зов моей сердцевины. Этот зов, как звёздный хоровод, приводит нас в Движение. Мы не планеты и не боги — точнее, это только часть нас теперь.

Я прикоснусь лбом к твоему лбу. И под синим куполом бесконечности мы распадемся на брызги искр и прольёмся дождём в неизвестном мире. Воздух заколдует наши искры. И они создадут оболочку. Стягивающую туго и чувствующую до внутренних мурашек и эйфории. Эйфории от того, как мы слабы и остались при этом собой, как касаемся ладонями земли, как у нас есть ладони…

Во всем — следы первого Дома. И от боли текут слезы. И от радости.

Мне не нужно видеть ореол твоих измерений, чтобы чувствовать тебя. Не сокрушайся над собой и надо мной. Эта жизнь выберет форму тепла. А тепло есть, пока дышишь ты, и дышу я. Через небо просвечивает чернота, и в ней белые дыры. Воздух молочный… Вокруг туманы.

Я хочу обнять тебя. Любить тебя этой формой. Как всеми жизнями до и после. Нет пути назад или вперёд — это все один путь. Того, что есть мы.

Я тебя чувствую. Как ты стоишь рядом, хотя нынче мы ещё не встретились. И как пронизываешь воздух. И, Просыпаясь, захлебываюсь от того, как это сильно… Как до Начала.