То, что мы есть, воистину прекрасно;
Жаль, что здесь мы — лишь тени себя.
История моей Жизни… Я чувствовала ее. Мир предвосхищал ее в каждом новом свершении. Я двигалась, будто по спирали, сложенной в тугое кольцо: по нескольким уровням сразу. И в момент, когда мои ноги касались очередного сантиметра жизненной дороги, Предвосхищение оживало, врезалось в Мир, рождалось в нем для меня.
Я чувствовала каждый отрезок своей крошечной жизни. За сотни дней до знакомства я уже знала людей, с которыми меня сведет судьба. Я любила их задолго до встречи, а к ее моменту уже готовилась отпускать.
Я ощущала на талии незримые руки моего астрального Мужа, который когда-то разорвет круг моей жизни и растянет спираль в линию. И, чем безумнее были мои чувства, чем эфемернее были мои видения, тем больше я хотела жить. Открывая Мир не однажды, а тысячи и сотни раз, с каждым глотком – все больше.
Что останется после меня здесь? Быть может, моя дорога оборвется там, где нереализованное Бытие рождает фантазии. Чувства так тонки, что, чем сильнее я касаюсь их, тем легче запутать все в комок болезненных узлов.
Это ощущение было похоже на летний день в его начале… Когда все мое тело лежало под водой, освещенное плывущими солнечными бликами. И я видела, как колышется надо мной искаженное водой небо. Я вытягивала перед собой руки, отданные воде. А потом не видела их: закрытые золотистым сиянием эдемских врат моей будущей жизни, они терялись в свету. И я ощущала теплую воду своего живого ада, чувствовала, как жизнь густым потоком окутывает меня… И мне виделись события и лица: они мелькали торжествующими над темнотой видениями, которые я никогда не запомнила бы, но события которых молниеносно пережила. Золотисто-теплый свет…будет слезами на моих ресницах.
Что останется после меня, когда кольцо разомкнется… Куда я провалюсь? В этом мире пыль моего тела впитается в землю, и все, что от меня останется – это когда-то встреченные мною видения, тысячи мыслей, что я подумала, влившиеся в общий информационный поток. Все, что от меня останется, — эти слова. Группы букв на безжизненной, молчащей бумаге… Прожитая мною здесь жизнь.
Каждый мой вздох смешается с воздухом. Все, что останется после меня, сольется с этим миром. И всем этим буду я. Проживая вместо одной жизни несколько, я буду здесь какой-то своей частью, когда мое сознание замолчит, захлебнувшись водой, и через мгновение вдохнет воздух другого мира… Я оставлю здесь часть себя, которую отсекла: связь с ней останется навсегда, но она не пойдет со мной Дальше. Как и в мирах, где я была до этого.
Ты спрашиваешь себя: «Ведь этот Ад когда-нибудь кончится?» Отчего же ты так уверена в этом на уровне своего здешнего подсознания? И кто сказал, что после ада непременно будет что-нибудь еще. Я видел, как обманывают себя люди. А ты веришь в это, будто то – априорная истина, моя маленькая дурочка.
Я многое видел внутри себя. Я старше на несколько жизней даже себя здешнего, но все такой же наивный и глупый. Я пришел сюда опять, но на месте старой реки не осталось ни следа от того, что было когда-то: и русла нет тоже. Нет той воды, в которую я могу окунуть руки.
Никогда прежде мне не доводилось быть в этом мире таким осознанным, как теперь: наверное, потому что я, воплощенный здесь большей своей половиной, никогда не проникал сюда настолько сильно. А теперь составляю звездные карты нынешней жизни сам, опираясь на чутье и чаяние. Перестал думать, должен ли я так и могу ли.
Сейчас нет чего-то того, чего не должно быть. И искры рассекают небо, обнажая дорогу Вперед, но я стою в замешательстве. Не боюсь и не бегу назад, просто…просто не знаю.
Стрела времени пронзила меня, и раны зарубцевались, в них уже нет ничего нового, но все работает по-другому. Как будто там, где одна линия была разрублена надвое, пришлось искать обходные пути. Я больше не задаю себе вопросов, жив ли я и тот ли я, кто есть. Давно нашел в себе ответы: в каждой из жизней я нахожу их. Но дальше… Что дальше?
За лесом встает белая луна. И там, откуда она пришла, в надломе Реальности стоишь Ты, бессердечно-немой и негодующий: ждешь, когда бурелом расступится, чтобы я мог к Тебе доковылять или гордо, пылая энергией, ворваться. Но я в замешательстве, Л. Я в замешательстве…
Не останавливайся, Мир, и не позволь остановиться мне. Что-то должно произойти, выдернув меня из свободного плавания-дрейфования, но я этого больше не жду. Дожидался уже много раз, так что это перестало быть чудом. Я хочу, чтобы Твой невидимый нож рассек мою голову пополам, и Ты увидел, что внутри моей головы такой же мозг, как у всех, а потому я не могу быть больше, чем есть сейчас в нем. Оправдание, говоришь?
Вокруг – океан золотого песка. Но к чему это золото, если оно – песок, да и будь оно не песком – к чему оно мне? И в нем нет ни капли воды, только кровь-океан, что вынес нас на берег бесконечной пустыни. Его граница – тонкая полоска, исчезающая на горизонте, за которым ничего еще не существует. Неужели Ты думаешь, что из всех чудес, которые здесь открылись мне (а их было мало), я захочу забрать Домой крупицу именно этого?.. Ты умеешь Говорить, просто не хочешь, а вот я – больше нет.
Я не спрашиваю у Тебя, что мне делать. И у Него не спрашиваю. Но что-нибудь я сделаю, обязательно. Все дороги ведут в наш покинутый астральный Рим. Но сейчас… Сейчас я хочу просто стоять и дышать тем, что есть вокруг. Как бы я ни устал…
Пожалуйста, не записывай меня в предатели. Я уже ощущаю беспощадный поток Жизни, который подхватит меня. Он девятым валом катится по небу над покровом леса. Но, пожалуй, пусть это ощущение останется где-то глубоко. Я в замешательстве, потому что бывал до боли счастлив. Но Путь неумолим, и всеми корнями я связан только с ним, а не с точками, что горят на нем прекрасными огнями...
Я так люблю иногда выйти на улицу перед надвигающейся бурей. Чтобы небо было синим, мрачнело, и красное зарево с одной стороны накрывало его… Было бы очень холодно, и в нагнетающейся темноте откуда-то издалека бежали по воздуху яркие, рыжие искры далеких костров, но жар их до меня не доходил… Мое тело было бы твердым и апатичным, лицо бы ничего не выражало. Я все проживал бы внутри. Ветер трепал бы силуэты деревьев: можно было бы разглядеть каждую ветку. Такой контраст дает вечерний воздух. Мягкая ткань пуховика касалась бы моего тела, колышемая ветром, и мех обрамлял лицо, холодный, касался бы щек.
А внутри меня Происходило бы: тело стоит неподвижно, а я окунаюсь в океан чувств. Чувствую сильно внутри себя и снаружи. На границе сред, которые никогда не смешаются. Внутри буря и снаружи буря, а я стою в эпицентре. Мне кажется, это жизнь.
На звездном небе – открытая карта, но я не могу ее прочитать, разучился. Мои чувствования все-таки сплелись в комок: я ощущаю только то, что мир дрожит, и волей его движения я тоже сдвигаюсь куда-то.
