Кажется, сегодня я уловила момент, в который настоящее становится прошлым. Точнее, сегодня этот момент закончился, оборвался. Как если бы поезд, несущийся с огромной скоростью, долго тянулся перед глазами, а потом резко исчез из поля зрения, и впереди остались только рельсы, заросшие примятой травой, и поле, пронизанное тропинками, — по другую сторону вокзала.

Разрушающиеся связи. Казалось, это тянулось так долго, что не могло закончиться. Нет, я никого не предам. Себя тоже.

Нельзя сказать, какие элементы были прошлым, а с какими взаимодействие продолжится. Это так не делится. Ни переезд в другой город, ни гибель того, с чем ты связан, не делает это прошлым (и это не значит «забыть»). Это что-то между тобой и этими элементами.

Я вижу свет, он не в конце тоннеля, и вокруг — уже не тоннель. Мир никогда не был тоннелем — только борозда жизни, и эта борозда прервалась, хотя не прервалась я, моя суть, некоторые космические связи и сама жизнь.

Взвесь частиц в воздухе. Это только внутри? Нет. Совершенно точно нет, снаружи — тоже. В том, что видеть нельзя. В деталях взаимодействия, в энергиях эфира, в интуитивных знаках и вибрациях. Это там, где между мной и Миром нет разделения.

События… Вокруг ничего не менялось: все те же зеленые склоны, разрезанные стрелами серых конструкций. Все те же лица вокруг, но теперь они смотрят не на меня, а сквозь. И я уже не чувствую их, не чувствую ничего вокруг, потому что меня здесь нет, но где я теперь — ещё не знаю.

Все, что было внутри и снаружи, отрывается с большой силой, так что от отдачи почти падаешь. Но остаёшься стоять. И внезапно все начинает дышать иначе: и воздух, и земля, и я сама. Очень больно дышать ушибленной грудью. Больно, и что? Сознание держится… Как же оно держится за все вокруг. Есть ли разница? Жива. Я. Я совру, если скажу, что нет.

Вокруг старые картины, но плоские, нереальные, уже не мои и ничьи больше (чьими-то и не могут стать). Много раз я проживала их мыслями и знанием, но не ощущала. И вот….

Я чувствовала (не знала), что так должно было произойти, и оно произошло. Я не знаток Мира или души, чтобы объяснить себе все механизмы того, почему в Мире что-то происходит. Моя слабость хотела бы чувствовать меня внутри пройденного, но так невозможно больше. Это — прошлое (пусть и исправно происходит вокруг). Такое тёплое, уютное, пророщенное мной. И что… И что...?

Это страшно? Признай, Иль. Настолько, насколько может быть страшно «начать жизнь с чистого листа». «Чистый лист» в реальности не существует. А есть так: я жива как существо, и жива моя суть, а вокруг нет чистого белого поля. Но взаимодействие со всем, что есть, новое. С Миром сталкиваешься заново, как новорождённый. Ты — своё перерождение, пусть и с парадоксально полной памятью о «прошлой жизни». Твоя история продолжается.

Прошлое унесло очень много меня. Оторвало от меня части. И то, с чем во мне оно до сих пор связано, больше не имеет со мной никакой связи. Приживётся ли где-то в мирах, как отдельное? Неважно. Здесь и сейчас, с собой осталась я. Я огонь, и сколько бы огня у меня не брала любая реальность, я не угасну.

Вот, что я скажу тебе, Л.: сейчас все звезды сошлись в танце и застыли. Их можно разглядеть, а я не стану. Они пропускают меня дальше. Мир хочет, чтобы я еще жила, даже если я пока не хочу. Мне страшно. Потому что пока я ощущаю не саму себя, не то, во что переродилась, а то, что от меня оторвали. И кажется, впереди одна пустота. Только суть мироздания в том, что ничто из описанного не меняет мировые процессы: даже процесс взаимодействия Мира и меня.

Воздух вокруг — все еще вопрос, а не ответ. Ответ начинается от точки невозврата, в которой я существую. Сейчас.

В какой-то момент в голову ударило: ты здесь. Ударило так, что потемнело в глазах, и дыхание судорожно замерло. Знаешь, как страшно мне стало? На глаза навернулись слезы, так сильно это было, и мне показалось, ты можешь выйти из-за угла. Вот так просто. Можешь. Случилось то, во что я верила, но чему при этом не давала шансов. И у меня на этот случай не разработан никакой план. Убежать уже нельзя: некуда. Прошлого нет. Даже если все его следы ещё вокруг меня. Это не выросты, а раны. Боль и Свобода, больше ничего.

Я хочу сказать, что ничего не произошло. Но на такую щадящую ложь никто, наверное, не способен.

Я начала забывать, как это — чувствовать Мир, а не помнить то, что давно о нем чувствовала.

Я уже говорила, что Мир неумолим. И если бы ты стал прошлым вместе со всем и всеми вокруг, мне пришлось бы это принять. Прошлым нельзя жить. Просто потому, что у нас в нем уже нет живых частей. Видишь, чем я стала? Или какой… Я бы приняла то, что страшнее всего для меня. На такое идут только от отчаянного порыва удержать. А я иду, потому что нет смысла держаться. И отпускаю все (и вовсе не значит, что, полная трепета, не ценю или неблагодарна).

От нуля и без подтверждений — чувствую заново. Прости. Это может только помочь мне соединиться с тобой, потому что, если связи нет, ее нельзя разрушить. А, если ее нет, то и не утаить отсутствия — придет время ощутить только болезненное расставание сознания с зависимостью от ложного заполнения пустот. Разве это не хорошо? Это справедливо. (Неужели это твоя я, Л., стала такой смелой...?)

Вчерашний вечер был таким теплым, как будто лето только началось. Почему это важно? Потому что в начале лета все вокруг еще не было прошлым, и я могла ждать. Ждать будущего, которое теперь наступило. Если бы ты спросил меня, чего я хочу на самом деле, я бы ответила тебе, моя любовь, что хотела бы ждать вечно, но так не бывает. И как бы я ни боялась жить, жизни это безразлично, и тебе — тоже.